В теплый и солнечный июньский день бодрый и улыбчивый, в отличном расположении духа и физической форме, Владимир Семенович Мышкин встретил редакционную группу «МК-Спорт» у ворот своего загородного участка. Найти подмосковную резиденцию легендарного хоккейного голкипера по навигатору в наши дни не составило большого труда, а вот раньше пришлось бы изрядно попетлять и поискать конечную точку маршрута. Радушный хозяин показывает свои владения и проводит внутрь дома, где на первом, втором и третьем, чердачном этажах аккуратно расположились памятные и уникальные вещи нашего легендарного хоккейного голкипера: фотографии, грамоты, кубки, чемпионские перстни.
Сразу бросается в глаза, что не хватает двух главных атрибутов славного прошлого нашего ледового героя — завоеванных медалей и вратарской формы, в которой он играл на международных соревнованиях во время своей выдающейся и долгой хоккейной карьеры. «Награды хранятся в моей московской квартире, пока не вижу смысла перевозить их сюда. А форма, в которой я играл за команду ветеранов «Легенды России» хранится в Музее славы хоккейного «Динамо». А старую еще советских времен мы тогда сдавали - в ней еще молодежь доигрывала», - ответил на мой первый вопрос юбиляр. Хозяйке дома, жене Татьяне, с которой он прошел огонь, воду и медные трубы, в день интервью нездоровилось, поэтому для обстоятельной беседы мы перешли в банный домик.
Мы все под знаменами хоккея, в едином строю России
- Владимир Семенович, приятно удивлен вашей прекрасной физической формой. Как вам удается поддерживать себя в таком возрасте, опишите ваш обычный день?
- Да, по-разному бывает. Потому что не каждый день я занят на каких-то мероприятиях. А так обычно провожу время здесь, в своем подмосковном доме. Подъём в шесть утра, потом, вон, видите (указывает на угол) что тут? Полотенца, плавки, очки. Иду в бассейн с 7 до 8 часов. Целый академический час плаваю и потом минут 15-20 делаю небольшую такую растяжку. Разные упражнения: подтягивание, растягивание, приседания, чтобы себя держать в форме. Затем возвращаюсь домой.
В девять встают уже жена Татьяна и Степашка, моя собака. Вместе завтракаем, потом каждый занимается своим хозяйством и делами. Если есть какие-то мероприятия — еду в Москву. Обычно они всегда где-то до обеда проходят. По Ночной лиге, команде «Легенды России» или по обществу «Динамо». Возвращаюсь домой. Отдых. Просмотр и разбор различных материалов. Вечером смотрим с женой телевизор. Вот такая спокойная пенсионная жизнь (улыбается).
- Хотел поподробнее узнать: сколько времени вам приходится тратить на Ночную лигу, и чем вы там занимаетесь?
- Да есть много моментов, особенно осенью и весной. Осенью - это открытие региональных чемпионатов. Не только я, но и многие наши ветераны выезжают в регионы по всей России, участвуют в их открытии, присутствуют на них, как кураторы Ночной Лиги. Это своего рода и есть популяризация хоккея. Не только надзора, но и продвижения этой игры среди населения нашей страны. Приехать, поговорить, дать старт соревнованиям. Где-то происходит общение с болельщиками, кто помоложе может мастер-класс дать - вот это наши обязанности.
Ну и а весной идет уже череда закрытий соревнований в различных уголках России. В это время, признаюсь, приходится совсем не просто. Часто они наслаиваются по срокам друг на друга, поэтому ветеранам приходится разбиваться: одни сюда едут, другие туда, чтобы все турниры завершить достойно и наградить всех чемпионов и призеров. Все же хотят, чтобы заслуженные ветераны именно тебе в твоем городе на глазах родных вручили заслуженную медаль. Не зря же они после работы или учебы получали синяки и шишки.
- Вы только-только прилетели из Сочи, что там проходило?
- В Сочи прошло закрытие Всероссийской хоккейной лиги ВХЛ — это вторая в нашей стране по силе хоккейная лига после КХЛ. Я там участвую в различных мероприятиях как почётный гость. Меня приглашают, Игоря Тузика, других ветеранов. И вот мы участвуем в различных акциях и кампаниях этой лиги: не только закрытия, но и в течение всего сезона. В общем, принимаем активное участие и в жизни ВХЛ. Это тоже популяризация хоккея.
- Совсем недавно вас видели и на награждении Молодёжной хоккейной лиги. В КХЛ вы тоже обычно присутствуете на закрытии. Также вам, наверное, приходится участвовать в общественной жизни хоккейной «динамовской» семьи, бело-голубые не забывает про вас?
- Конечно. В акциях этого клуба тоже активно участвую. На вечерах, посвящённых детской школе, обязательно присутствую. Естественно, на матчах регулярного чемпионата КХЛ, на играх плей-офф ветераны московского «Динамо», и я, в том числе всегда с удовольствием, когда есть свободное время, ходим, поддерживаем команду. «Динамо» — это сердце. Хоккей — этое всё остальное. Но сердце всегда ведь должно работать.
- Вот вы сейчас рассказали про свою жизнь обычного пенсионера, но сколько в ней происходит событий — и там успеваете побывать, и здесь. Насколько это для вас сейчас утомительно, как вы такие нагрузки выдерживаете?
- Я бы не сказал, что меня это утомляет. Естественно, в таком графике есть и минусы. Приходится порой не спать и ночью куда-то лететь, много времени в самолётах проводить, в аэропорту разные ситуации бывают. Но, это всё нивелируется тем, что когда видишь на хоккейных мероприятиях лица людей, которые играют в хоккей; людей, которые болеют за хоккей; болельщиков, которые очень рады, что мы приехали к ним и общаемся с ними, то они готовы горы свернуть. Это очень здорово. И потом, когда через некоторое время ты с некоторыми из них встречаешься, один говорит, что заразился хоккеем, стал играть, и сейчас в его жизни всё по-другому, второй, третий, десятый…
Всё это по Ночной лиге я говорю. У нас же, как было, когда Владимир Владимирович Путин ставил перед нами, ветеранами задачу, что должно в ней быть? Конечно, соревновательный стимул нужен, но нам, прежде всего, надо было страну консолидировать. Вот этих мужиков, этот пласт, который на диванах сидит, пиво пьёт. Это сорок плюс лет, пусть они играют, развиваются. Они потом приведут ещё своих детей, которые вырастут, и тоже будут играть. Так и получилось. Посмотрите — сейчас 86 регионов страны участвуют в Ночной лиге. Практически не осталось областей, всего пять-шесть, которые не задействованы в ней в силу каких-то инфраструктурных обстоятельств. А так финальный любительский фестиваль в Сочи собрал в этом году 196 команд. Вы представляете, какое это количество? И все любительские коллективы стремятся туда попасть. Это все мы - под знаменами хоккея, все мы - в едином строю России!
- Сейчас после окончания и игровой, и тренерской карьеры, сколько же вы все-таки времени вы уделяете своей семье, дому?
- То, что остаётся от хоккея - я уделяю семье, а то, что остаётся от семьи - уделяю хоккею (улыбается). Конечно, времени на родных и близких не хватает, когда у тебя идет спортивная жизнь. Вспоминая советское время, сколько тогда семье времени мы уделяли? Там спорт всё занимал — сейчас практически тоже же самое. Но я не ропщу, потому что за счёт этого мы и достигли высот в спорте. Кто не жертвовал этим, так и остались где-то на обочине. Честно скажу, были такие, талантливые и хорошие игроки, которые пум-пум-пум, сбились с этого маршрута. Я никого не осуждаю, у каждого своя судьба. Никаких фамилий называть не буду, но были хоккеисты, и я знаю их, которые многого могли бы добиться, но сошли с намеченного пути. И где они сейчас?
Внутри меня всегда было чувство, что я хоккейный вратарь
- Владимир Семенович, расскажите, как вы начинали свою игровую карьеру? Знаю, что вы из небольшого города Кирово-Чепецк, что в Кировская области, который помимо вас дал хоккейному миру ещё нескольких известных игроков...
- Если вы внимательно изучали историю Кирово-Чепецкого хоккея, то из нашего города вышло три олимпийских чемпиона: Александр Мальцев, ваш покорный слуга и Андрей Трефилов. А в хоккей я пришел через улицу. В нашем дворе стояла такая обычная коробка. Раньше в Кирово-Чепецке они были почти в каждом домоуправлении. И мы, мальчишки 7-9 лет собиралась там после школы. Сами их чистили и заливали. Естественно, под присмотром старших, родителей. Вот так всё и начиналось. И даже не на коньках, а на валенках. Да лично у меня были валенки, учебники старые в них засунешь, и это как бы щитки у тебя на ногах. А в руках, как вы думает что было?
- Деревянная клюшка?
- Какая клюшка? Где ее взять? В руках какая-то старая шапка! Держишь её, ловишь шайбу. А потом появилась «Золотая шайба» (Всесоюзный и всероссийский хоккейный турнир среди детских команд — Ред.). В нашем городе её организовал бывший игрок команды «Олимпия» Александр Кулябин. Вот он прошёлся по городским дворам и собрал мальчишек, которые хотели стать хоккеистами. Создали команду, стали играть на первенство города, затем области. Вышли в региональный финал. И наконец, вишенкой на торте в 1970 году для нас стал Всесоюзный финал «Золотой шайбы», который проходил у нас, в Кирово-Чепецке. И мы выиграли первое место, а награждал нас лично, Анатолий Владимирович Тарасов.
- В интернете я прочитал интервью, где вы рассказали историю, что стать вратарём вам помог Александр Мальцев, который в одной из игр на первенство города вместо своего младшего брата поставил в ворота вас...
- Это красивая легенда.
- А как было на самом деле?
- А дело было так. Наша команда «Золотой шайбы» была собрана из ребят 1954–1955 годов рождения. Я - 55-го года, младший брат Мальцева, Сергей, был на год меня старше и основным вратарём. Я был в запасе. Александр Николаевич тогда судил зональные соревнования на область. Не только он это делал, но и другие игроки «Олимпии» тоже. Раньше ведь института судей не было в нашей стране, всего два-три человека на всю область.
Короче, Мальцев-старший матч судил, а Сергей играл в воротах. И вот он в середине матча пропустил очень курьёзный гол. Такой же, как Борис Тортунов от Андрея Маркова (в финале Евролиги 1999 года между «Металлургом» и «Динамо» - Ред.). Бросок из чужой зоны, и он по льду ловушкой мимо шайбы, и гол. Это очень сильно огорчило Александра Николаевича, и он сказал брату: «Иди из ворот, сдай форму. Будешь играть нападающим». Вместо него вышел я. Серёга потом стал неплохим форвардом, а я дальше пошёл по вратарской стезе.
- Вы сразу для себя решили стать вратарём?
— Я не решил, я хотел. Сразу понял, что хочу быть только вратарем. И потом что значит решил? Вот за тебя что-то решают - это как раз Александр Николаевич сделал за Сергея: «Так будешь этим», а я хотел. С самого начала я ни разу не играл в поле: ни защитником, ни нападающим, ни разу с клюшкой по льду не бегал. Только в воротах. А вот почему мне хотелось быть вратарем и только вратарем? Этого я не знаю. Может быть, это какая-то моя внутренняя философия, призвание. Понимаете, это у меня всегда было внутри, в моей крови - я вратарь и всё.
- А вас не испугало, что тогда ведь не было ни хорошей формы, вы практически голым телом бросались под шайбы, постоянно на теле появлялись шишки, синяки...
- Не испугало! Кто испугался, тот сейчас в другом месте.
- А когда вы в первый раз получили нормальную вратарскую форму? Помните этот момент?
- Вы же видели в доме фотографию после победы в «Золотой шайбе», где нас Тарасов награждает? Приблизительно, в это время что-то похожее на вратарскую форму у меня и появилась. А был это в 1970-м году. Кстати, после этого момента меня в возрасте 15 лет Виталий Георгиевич Ерфилов и стал привлекать к тренировкам взрослой команды «Олимпия». Вот там мне уже более-менее нормальную форму и выдали. Конечно, она не идет ни в какое сравнение с той, в которой играют сейчас современные вратари. Но тогда получить даже такую - было для меня настоящим счастьем.
У нас в городе было сапожный цех, и вот в нём чинилась вся хоккейная форма. Это только для команды мастеров выделялись какие-то фонды, и закупалась новенькая, а всем остальным — молодёжной, юношеской и детским командам приходилось чинить уже старую, б/ушную амуницию. У нас, кстати, было ещё и первенство завода: цеха играли на цеха. Приходило по пять-шесть тысяч человек на стадион смотреть. Такие ледовые битвы устраивали, вы бы знали. Холод, пар изо рта, да разве наших людей этим напугать? Вы же знаете, чем наш народ, рабочий класс на холоде согревается? А сколько бутылок бабушки собирали после матчей. Наверное, с месячную пенсию (смеется).
Виталий Ерфилов - мой учитель, Игорь Тузик - второй отец
- А когда вы стали игроком уже основной команды «Олимпии», и какое место в вашей судьбе сыграл Виталий Ерфилов?
- Виталий Георгиевич сыграл огромную роль. Он не просто помог мне попасть во взрослую команду, но и взял в неё. Практически после победы в «Золотой шайбе» я поехал с основой «Олимпии» на заключительный турнир в Глазове. Глазов — это был главный наш соперник по отрасли промышленности. У нас всегда были с ними такие серьезные тёрки, потому что там такой же профильный химический завод, как и у нас. Причём, оба наших города стоят на одной реке, на Чепце. На том турнире я на лед так и не выходил, только сидел в запасе, но уже в 16 лет я был в команде мастеров. Весь 10-й класс я везде ездил со взрослой командой и пропустил самые прикольные школьные годы.
- И как же вы учились? Как вам удалось получить аттестат об окончании средней школы?
- Вот так вот и учился. Нормально учился. На четверки и пятерки. До 8-го класса я был круглым отличником. Ну, а среднюю школу закончил на четвёрки. Да и то, они почти все были в силу того, что много уроков пропустил. На пять у меня только география — любимый предмет и любимый учитель - Зинаида Алексеевна Субботина, заслуженный и единственный народный учитель в Кировской области. Ей в прошлом году исполнилось бы 100 лет. В честь этого юбилея в школе нашей, в которой я учился, сделали её именной кабинет, кабинет географии. В 2024 году именно там я и получил звание почётного гражданина Кирово-Чепецка. Теперь я не только почётный ученик этой школы, но и почётный гражданин родного города.
- Скажите, а чему вас научил Ерфилов, как голкипера. Это в последние годы своей тренерской карьеры, он считался великолепным специалистом по вратарям. В годы вашей молодости он уже показывал вам какие-то специальные упражнения?
- Всю вратарскую технику дал мне именно Ерфилов. Он приехал работать в Кирово-Чепецк в 1969 году, как раз после ЦСКА, где он передал в основную армейскую команду Владислава Третьяка. В принципе, всё, что я умел к 20 годам — это его вратарская школа. Конечно, это вызывает огромное удивление, что человек, никогда не игравший в воротах, и вообще рано закончивший с большим хоккеем из-за серьёзной травмы воспитал такое количество выдающихся хоккейных мастеров. Виталий Георгиевич поиграл только за Московский институт, да команду «Буревестник» в классе «Б». Потом он пошёл в школу ЦСКА, и у него вышли такие знаменитые ученики: Харламов, Лутченко, Третьяк. Возможно, кого-то забыл еще.
- Как развивалась дальше ваша карьера?
- В команде мастеров «Олимпии» я был на полной ставке уже в десятом классе. У меня была зарплата и трудовая книжка. Ну а потом мы с Ерфиловым вместе в «Крылья Советов» поехали. У него, конечно, было больше внимания к основной команде, которой руководил Борис Павлович Кулагин, а я занимался в молодёжной с Игорем Тузиком. Он для меня как отец родной, который не только в хоккейных делах помогал, но ещё и в житейских. Учил уму-разуму, хотя ему самому в 1972 году было всего 29 лет. И вот он с нами 17-18-летними пацанами постигал азы работы. Я с ним в дальнейшем всё время так по жизни и шел. Если Виталий Георгиевич для меня — учитель, то Игорь Николаевич — второй отец.
- Скажите, а в юниорскую сборную СССР вы попали из Кирово-Чепецка или уже из столичного клуба?
- Из «Олимпии». В 16 лет я получил приглашение на турнир газеты «Советский спорт» в юниорскую сборную Советского Союза 1953 года рождения, на 2 года меня старше. Тогда мы играли в Лужниках с командами из Высшей лиги плюс какие-то гости приезжали из Европы, и две сборные СССР, которые специально к нему готовились — юниорская и олимпийская. Первым тренером у нас был Борис Майоров. Осенью меня взяли на игры со сборной Чехословакии. В Киеве и в Риге. Потом была поездка в Финляндию и Швецию на товарищеские матчи, так что первый мой выезд в капиталистические страны был из Кирово-Чепецка.
Дебютный юниорский чемпионат мира проходил в Швеции в 1972 году. Тогда мы второе место заняли. Основным вратарём был Виктор Дорощенко, а вот на следующий год, в 73-м, мы взяли реванш, и я уже был первым номером.
- А какие в вас вратарские качества подмечали хоккейные специалисты — реакцию, видение игры, выбор позиции. Насколько сложно простому пареньку из Кирово-Чепецка было пробиться наверх, каким качествами надо было обладать?
- Прежде всего, это целеустремлённость. Плюс талант и всё остальное. К тому же у нас был пример перед глазами — Александр Мальцев. Вот он здесь был рядом, в «Олимпии», играл вместе с нами, на массовом катании катался, а сейчас, смотришь, он в Стокгольме забивает голы на чемпионате мира. Образец для меня был наглядный - он показал путь. Дал нам пацанам простой стимул. Хотите чего-то добиться — добивайтесь. Ставьте большие цели и работайте, работайте и еще раз работайте.
Саратовский «Кристалл» – это «Мои университеты», моя школа жизни
- Основным вратарем во взрослой команде вы стали только в Саратове, куда из «Крыльев Советов» Борис Кулагин отправил вас набираться игровой практики и жизненного опыта?
- Все два сезона 1973–1975 годов я жил вместе с основной командой, тренировался, но играл за молодёжку. В 1974-м «Крылья» стали чемпионами страны. Александр Сидельников провел все игры без замен, кроме одной. Я отыграл только одну встречу от начала и до конца против «Спартака». Проиграли 3:7, но это уже ничего не решало. Мы уже стали чемпионами - это была заключительная игра. На следующий год была борьба за чемпионство между ЦСКА и «Крыльями». Мы заняли второе место. Борис Павлович посчитал, что Сидельникову нужен более конкурентный уровень, и он взял из Саратова Александра Куликова. Тому было 29. А мне он сказал: «Ты молодой, тебе 20 лет, тебе надо играть. Вот посылаем тебя на берега нашей великой реки Волги. Захочешь жить — выплывешь, не захочешь — утонешь». Вот и вся психология. Время, проведенное в Саратове, вспоминается мне не с удовольствием, а с пониманием. С таким чувством, что этот город на Волге мне очень помог. Помог пройти, как у Горького «Мои университеты», школу жизни не только в хоккейном, но и в жизненном плане.
Через два сезона Игорь Тузик принял «Крылья Советов» после Кулагина, и команда омолодилась. Он создавал новый коллектив и вернул меня в Москву. Но он не гарантировал мне место основного вратаря. Он говорил: «Я тебя возвращаю, но ты будешь бороться с двумя другими конкурентами на равных: Сидельниковым и Куликовым». После летних сборов Куликов закончил из-за травмы. А потом плавно-плавно я потеснил Сидельникова, и мы заняли третье место в 1978 году. Ну, а в следующем сезоне уже как раз за счёт того, что бронзовые медали взяли, Виктор Васильевич Тихонов пригласил меня в главную сборную страны.
В сентябре 1978 года состоялся, мой дебют за сборную СССР в турнире «Руде Право» в Пардубице. Выиграли 5:4. Сезон пошёл по-нарастающей. В декабре проходил приз «Известий», и Тихонов решил проверить кого-то другого, а меня направили во вторую сборную, которую тренировали Тузик и Кулагин. Мы играли с канадскими профессионалами из ВХА — конкурирующей тогда с НХЛ организацией. Она вскоре развалилось после нашей серии. Там и молодой Гретцки выходил против нас, и Горди Хоу против меня играл. А потом мы вернулись домой и через пять дней, я поехал с «Крыльями» играть в Америку уже с командами НХЛ.
- И как вам игралось против таких выдающихся канадских профессионалов, коленки не тряслись?
- Да мы уже никого не боялись, но канадские профессионалы, действительно, играли в другой хоккей. Надо было перестраиваться, выходить и играть. И здесь все мои пройденные «университеты» пригодились, помогли и всё получилось. Из этого на следующий год и выросла серия Кубка Вызова, где мы разгромили этих профессионалов в третьем финальном матче со счетом - 6:0.
- Это была лишь ваша вторая игра за национальную сборную, мандраж сильный испытывали?
- Вот этот приобретенный опыт, игры против ВХА и НХЛ, конечно же, мне помогли. Я же понимал, против кого выхожу на лед. Большие и забитые до отказа болельщиками стадионы уже не так шокировали, как раньше. Могу сказать, что еще в молодёжной сборной в 1975 году на втором чемпионате, который проходил в Канаде на нашу финальную игру с «кленовыми листьями» в Виннипеге пришло 15 тысяч. Мы тогда канадцев обыграли. В этом году, 6 января, всех, кто тогда играл за сборную, поздравляли - отмечали пятидесятилетие победы на том молодежном чемпионате.
- На следующей день после третьей игры финала Кубка Вызова 1979 года, в которой сборная СССР разгромила сборную НХЛ со счетом 6:0, а вы отразили все 24 броска, Владимир Мышкин проснулся известным на всю огромную страну. Вспомните, что предшествовало ей?
- Я знал и готовился к тому, что обязательно сыграю на этом турнире. Перед поездкой были кое-какие беседы с Тихоновым. Он говорил мне: «Едем играть с профессионалами, так что будь готов. Возможно, одну игру сыграешь. Какую – не скажу. Так что готовься ко всем играм». Виктор Васильевича тогда всем говорил: «У меня запасных в сборной СССР нет. Каждый должен в любую минуту выйти и сыграть». А мне потом добавлял: «У меня ворота одни, я же не могу вас с Третьяком вдвоем туда запихнуть».
Это уже теория и практика работы в национальной команде. Это в своем клубе ты можешь сказать – «я буду играть все игры, это моё и всё». А в сборной - это совершенно другое.
- Владимир Семенович, а у вас был мандраж перед важными и решающими играми?
- А что такое мандраж? Выйти на лед и обоср…ся. Грубовато, конечно, но волнение, скажем, оно должно быть. Согласен. У нормального спортсмена оно всегда присутствует. Есть знаете такой по-хорошему спортивный страх ошибиться, сыграть неправильно, подвести команду. Но этот страх улетучивается с первым же броском. Кто умеет этим качеством обладать, тот знает, как взять себя в руки, а кто не умеет, он так и трясётся всю игру и пропускает.
- Вам всегда получалось сразу взять себя в руки?
- Старался, конечно. Я не могу сказать, что это давалось легко, но, во всяком случае, победная идеология помогала. Я не верю, что спортсмен не волнуется – это должно быть. Игрок проигрывает в голове различные ситуации: «А вот, если будет так, а если так. А если я вот здесь это сделаю, и так далее». Когда выходишь на площадку, ты начинаешь думать: «Вот она шайба, вот он соперник. А ну давайте меня обыграйте, забейте!», и ты уже играешь. А когда ты в игре, да бывают ошибки, но это не от волнения, а, скорее неправильного движения, от технической ошибки, от неверного прочтения игровой ситуации.
- Владислав Третьяк в одном из интервью признался, что самым не удобным нападающим против которого он не любил играть, был Аркадий Рудаков (нападающий «Спартака» конца 70-х – начала 80-х годов – Ред.). А у вас был такой игрок?
- Нет. Кого-то одного игрока точно не назову. Все соперники были неудобными. И потом почему я должен выбирать - вот его я терпеть не могу, а этого могу что ли? Да, были игроки, которые были мне неудобны тем, что в какие-то моменты я не мог подобрать к ним ключей. Мне забивали многие, но не любимых точно не было.
- В детстве, в середине 80-х годов я два года занимался в динамовской хоккейной школе и мальчишкой наблюдал за тренировками основной команды. Очень хорошо запомнил, какой огромной силы был бросок у Михаила Татаринова. Вас, уже как ветерана он щадил, а молодых вратарей он просто расстреливал, и те убегали из ворот. У кого еще на вашей памяти был такой же бросок?
- Во-первых, убегать - это трусость. Я никогда не убегал. Но и мне, признаюсь, доставалось от Миши тоже подходяще. Бросок у него, действительно, был страшной силы. Ну, ничего, приходилось отбивать и мне его пушечные выстрелы на тренировках. Могу вспомнить, что когда приходил в сборную, то Владимир Петров, как даст своим кистевым, то мало не покажется. Особенно если шайба попадает в грудь, а тогда нагрудник у нас какой был - из обычного войлока. Мы его «телогрейкой» называли.
Лично я против него не играл, но видел с какой сумасшедшей скоростью летит шайба после броска Анатолия Фирсова. Он вратарей просто прошивал насквозь. Или гол, или в лоб. Я видел, как он в шлем Сидельникову однажды зарядил – зрелище, признаюсь, не для слабонервных. А тогда шлемы не то, что сейчас, были. Их пробить большого труда не составляло. Вот у меня двенадцать швов на голове, вот здесь (показывает на теменную часть – Ред.). Это мне еще, когда я в шлеме Jofa играл, «мыльницей» его все называли - он точно не для вратарей. Поэтому у меня лицо без шрамов, а на голове они есть.
В сборной СССР всё было положено на алтарь общей победы
- Давайте, вспомним не самый приятный момент и для вас, и для советской сборной – зимнюю Олимпиаду 1980 года в Лэйк-Плэсиде. В матче против США вы заменили Третьяка в первом периоде…
- Да вышел на его замену за секунду до конца первого периода.
- Кто-то и тогда, да и сейчас считает, что это было ошибкой Тихонова убрать Третьяка и выпустить вас на лед…
- У каждого может быть своё мнение на этот счет. Как дальше было, если бы произошло по-другому. Что сейчас-то гадать? Ну да, в третьем периоде американцы мне забили две шайбы. Но ведь если это была ошибка, то тогда во втором периоде уже должно было бы всё решиться. Ну что говорить, если бы, да кабы, да в лесу росли грибы. У кого-то есть другое мнение, мне тоже говорили другое, но я не буду его озвучивать. Поэтому история и не терпит сослагательного наклонения.
- Через четыре года в Сараево сборная СССР вернула себе звание Олимпийских чемпионов, и вы впервые стали олимпийским чемпионом. Серьезно готовилась наша ледовая дружина взять реванш у США за то обидное поражение?
- Конечно. Подготовка шла уже такая целенаправленная к этому. Где-то подсчитывали варианты, чтобы с этими американцами встретиться и дать им по лбу как следует, но они сами отлетели. Поэтому решающее сражение на Играх 1984 года у нас было с Чехословакией. Победили 2:0, как говорится, на морально-волевых, закусив удила.
- Вы играли в эпоху Владислава Третьяка, но уже не раз признавались, что никакой зависти к нему у вас нет. Вы были первым номером в «Динамо», он - в ЦСКА, а в сборной играл уже кто сильнее?
- Я ещё раз хочу сказать, что сборная — это определённый институт. Это коллектив, который готовится к определённым соревнованиям с четко-намеченной целью, и здесь ставить свои личные амбиции выше командных - не получится. Ты просто вылетишь из команды, как пробка. Поэтому в своем клубе ещё возможно диктовать личные условия, а в сборной СССР - всё на алтарь победы, всё для коллектива. Сказали — ждёшь, сказали — выходишь, и играешь настолько, насколько ты готов сегодня.
- И при этом на тренировках выкладываешься на все 100 процентов?
- Естественно. В сборной не получится тренироваться в пол силы. Это все сразу увидят и быстро тебя заменят на другого. В национальной команде - свято место пусто не бывает. Конкуренция в сборной СССР была высочайшая. Поэтому и мастера в ней играли мирового уровня.
- Возвращаясь к внутреннему чемпионату 80-х годов прошлого столетия, были ли реальные шансы у «Динамо» хотя бы раз свергнуть ЦСКА Виктора Тихонова с трона?
- Я играл еще против пятёрки Петрова. Там мастера — машины, просто могли тебя переехать и даже не заметить. Первая пятёрка ЦСКА Игоря Ларионова — это тоже великие мастера. Очень трудно против них, конечно, было играть. Но с другой стороны определённые матчи нам удавались. Это были моменты, когда мы были на подъёме. «Динамо» мешало внутреннее наслаждение этим лидерством, какое-то умиротворение тем, что мы впереди. И тогда нам не удавались игры с командами, которые находились в нижней части таблицы. Мы теряли очки, армейцы нас настигали и на самом финише опережали.
Вот, например, сезон 1984/85. Самый близкий у нас был шанс стать чемпионами страны. Мы тогда гладкий чемпионат выиграли, но потом был турнир из трёх команд, и вот там всё решалось. Календарь был нормальный, но неожиданно вмешалась смерть генсека КПСС Константина Черненко. Только начали играть мини-турнир, как он умер, и чемпионат остановили на 10-12 дней. А после возобновления нам пришлось играть с ЦСКА две игры через день. Первая была очень хорошая встреча, мы вели 2:1, но армейцы сравняли счёт, ничья - 2:2. А вот во второй они нас разорвали - 1:11.У них была более длинная скамейка, у нас же элементарно не хватило сил. Если бы играли в привычном графике, то нам вполне по силам было обыграть армейцев. Но вмешались обстоятельства непреодолимой силы. В другие сезоны тоже были определённые возможности, но вот не хватало тех очков, которые мы просто дарили командам из подвала чемпионата.
- В первый и единственный раз чемпионом Советского Союза вы стали только в 1990 году, когда первая ларионовская пятёрка уже уехала в НХЛ, и обыграть ЦСКА уже не составило для «Динамо» большого труда…
- А вот с таким определением, я полностью не согласен! В том сезоне, и давайте будем объективны, у армейцев в составе оставались еще такие корифеи и классные мастера, как Хомутов, Быков и Каменский. Ещё не уехал Алексей Касатонов. По-настоящему засверкали Сергей Федоров и Павел Буре. У ЦСКА очень такая приличная команда была в том году, но мы стали чемпионами.
- Чем особенным запомнилось это первое для вас чемпионство на клубном уровне?
- Это такое долгожданное событие произошло в моей жизни. Как будто огромный груз с плеч свалился. Наконец-то отдал долг и «Динамо» всё-таки стало чемпионом. Этого события все очень долго ждали, и наконец-то мы это сделали.
Счастье – это когда тебя понимают
- После чемпионства вы один сезон отыграли в Финляндии, причем, получили только треть, полагающей вам по контракту, зарплату?
- После чемпионского сезона летом я отдыхал в Сочи с женой. Внезапно раздался звонок от Александра Стеблина, тогдашнего руководителя динамовского клуба: «Давай заканчивай отдыхать, приезжай в Москву - я тебя продал в Финляндию». Получается, решили всё за моей спиной. Это не сейчас, когда контракты сами игроки или их агенты ведут, договариваются ещё и о зарплате. Тогда хоккеисты в первые годы после распада СССР только небольшую часть получали, а остальное — Госкомитет, Спортэкспорт, себе забирали.
- И как вам в зарубежном чемпионате игралось. Читал, что вам в Финляндии не очень и понравилось?
- Ну как не понравилось? Прежде всего, не удовлетворило то, что мой клуб «Лукко», бился только за то, чтобы не вылететь. Играть в команде, которая бьётся за выживание - не самое приятное в хоккее. Плюс мне уже было 36 лет. В апреле 91-го состоялся разговор с руководством команды. Они не стали подписывать новый контракт. Я уже устал, мотивация практически ушла, я вернулся в Москву, и всё. Вот так и закончилась моя игровая карьера.
- Получается, свой прощальный матч в России вы так и не провели?
- Нет, не было.
- Кто все эти годы вас поддерживал, кто был вашим тылом? Расскажите поподробнее?
- Моя семья: жена, дочки, сейчас вот появились внуки. Супруга Татьяна, дочь старшая Ирина уехала с нами в 90-е годы в Швейцарию, где я десять лет работал тренером, выросла и там осталась, вышла замуж. Сейчас у неё своя семья, воспитывает моего внука. Младшая родилась в Финляндии, в 2005 году закончила в Москве институт имени Мориса Тореза со знанием немецкого. Вышла замуж, сейчас у неё дочь, у нее растет внучка. Так что вот эта моя семья, вокруг этого всё и крутится, поддерживает до сих пор.
- Владимир Семенович, вы можете сказать про себя, что вы счастливый человек?
- А, что такое счастье? Счастье — это когда тебя понимают. Меня понимают. Плюс семья отличная, великолепная карьера и игрока, и тренера. А может, ещё бы было великолепнее? А что говорят лучше победы? Только следующая победа.
- Тогда что бы вы ещё себе пожелали, какие победы еще не одержали?
- Главное, чтобы быть здоровым. А остальное всё приложится. Мысли есть, задачи есть, надо только захотеть.
Подписывайтесь на канал "МК-Спорт" в Telegram и получайте первыми новости, статьи и фотогалереи о спорте и спортсменах!
